- 2 -

"Ох".

Белорусская сказка.

Художник Т. Зеброва.

 

Жила на свете старенькая старушка, и был у неё один-единственный сын.

В бедности жили они, и пришлось матери отдать своего сына в работники к богатому мужику.

Живёт парень у мужика год, живёт другой, и невмоготу ему стало. Да ведь это не диво, - богатый бедного не приласкает.

Приходит парень к матушке и горько так плачется:

- Матушка моя, кормилица, жил я у хозяина один год – ничего, жил другой год – так себе, а третий год – сил нет терпеть, до того плохо.

А мать ему и говорит:

- Не плачь, сынок, найду я тебе место хорошее и работу лёгкую.

И пошла она, а куда идёт – сама не знает. Шла, шла, одну дорогу прошла, другую, третью – и совсем уморилась. Села среди поля на холмике и тяжело так вздохнула:

- Ох, жизнь моя горькая!

А Ох тут как тут.

Ты что это, старушка, меня зовёшь?

- А ты кто такой? – она спрашивает.

- А я и есть Ох. Говори, что тебе надо, - всё сделаю.

- Мне много не надо, отвечает старушка, - дал ты моему сыну работу лёгкую и место хорошее. Век тебя добром поминать буду.

- Что ж, это можно, - говорит Ох. – Приводи сына, я его к себе возьму.

Пришла старушка домой и говорит:

- Ну, сын мой, идём. Нашла я тебе место хорошее и работу лёгкую.

Вот и пошли они. Шли, шли, наконец дошли до того самого места. Где холмик был. Присела на него старушка и говорит:

- Ох, чует моё сердце недоброе.

А Ох уже тут как тут.

- Здравствуй, милая моя старушка! Привела сына?

- Привела. Да ты, смотри, его не обижай.

- Что ты, что ты! Я и пальцем его не трону, - говорит Ох. – А надолго ли сына мне отдаёшь?

Старушка и рада бы совсем не отдавать, да поздно. Что сделала, того уж не воротишь.

- Ну, я его на три года беру, - Ох говорит.

И не успела она охнуть, - ни сына, ни Оха как не бывало.

Заплакала бедная старушка и побрела к себе домой. Ведь, бывало, одну недельку сына не видит, - и то уже хворая делается. А тут – три года!

Вот живёт она одна-одинёшенька в своём домике и год, и два, и три. Наконец настал тот день, когда можно ей идти за сыном.

Собралась старушка и пошла. Весело так идёт!

Прошла одну дорогу, вторую, третью, - приходит на то самое место, где простилась с сыном. Села на холмик и говорит:

- Ох! Дождалась я хорошего дня!

А Ох тут как тут.

- Что, старуха, верно, за сыном пришла?

- Да, мой голубчик, твоя правда. За сыном пришла.

- Ну подожди немного, - Ох говорит, - сейчас приведу его к тебе.

И вдруг гонит он к ней двенадцать жеребцов. Жеребцы отборные, рост в рост, хвост в хвост, глаз в глаз и глядят как раз.

- Ну-ка, - говорит, - признавай, который твой сын?

А старушка и говорит:

- Ох, ты мой голубчик! Да разве я тебе такого сына отдавала? Отдавала я тебе молодцά, а ты мне даёшь жеребца.

Тут погнал Ох назад всех жеребцов, а ей говорит:

- Коли не узнала своего сына, так и не получишь его. Ступай домой, приходи завтра опять.

Заплакала старушка и пошла домой. Идёт, бедная, и дороги перед собой не видит.

На другой день опять собралась старушка на то самое место.

Прошла одну дорогу, и вторую, и третью, села на тот самый холмик и говорит:

- Ох, горе моё горькое! Не видать мне, верно, моего сыночка!

А Ох тут как тут.

- Здравствуй, бабушка!

- Здравствуй, здравствуй, миленький!

- Что, верно, за сыном пришла?

- За сыном, за сыном, миленький!

- Ну погоди, сейчас я его приведу.

Вот через минуту прилетели двенадцать голубей – клюв в клюв, глаз в глаз, ножка в ножку и воркуют понемножку.

- Гляди, бабушка, - говорит Ох, - узнавай, который твой сын.

А она и говорит:

Ох, беда ты моя! Зачем мне твои птицы? Я ведь тебе отдавала молодцá, а ты мне даёшь голубца

- Ну, раз не узнала своего сына, так и не получишь его, - говорит Ох и махнул голубям, чтобы назад летели. – А ты, бабушка, приходи завтра. Ежели в третий раз не признаешь своего сына, останется он у меня на веки вечные.

Было у старухи горе горькое, а теперь ещё горше стало.

Идёт она домой и в голос плачет:

- Что же делать мне, как мне сына узнать?

Вот дождалась она завтрашнего дня и опять в путь отправилась.

Прошла одну дорогу, прошла другую, к третьей подходит.

Тут встречается ей старенький старичок.

- Здравствуй, бабушка! – говорит старичок.

- Здравствуй, старичок почтенный!

Куда идёшь, бабушка?

- А иду я, старичок мой почтенный, сама не знаю куда. Отдала я своего сынка на лёгкий заработок, а теперь ума не приложу, как выручить его. Два раза уж ходила, а без сына вернулась. Первый раз выбежали ко мне жеребцы, второй раз вылетели голубцы, да что мне в них? А сына я так и не видела.

Старичок ей и говорит:

- Да ты и теперь его не увидишь.

- Ах, старичок почтенный, - плачет старушка, - не научишь ли, как его узнать?

- Ладно уж, - отвечает старичок, - научу. Как придёшь на место, выйдут к тебе двенадцать мóлодцев – волос в волос, голос в голос, глаз в глаз и глядят как раз. Только одиннадцать молодцев с песнями выйдут, прямо в глаза тебе смотреть будут, а двенадцатый в землю потупится, на тебя даже не взглянет. Ты на него и показывай. Это и есть твой сын.
Поблагодарила старушка старичка и пошла дальше.

Пришла на то самое место, где с сыном простилась, села на холмик и залилась горькими слезами.

- Ох, - плачет, - где-то сыночек мой? Увижу ли я его когда-нибудь?

Не успела сказать, а Ох тут как тут.

- Здравствуй, бабушка!

А та за слезами слóва молвить не может.

- Что, верно, за сыном пришла? – спрашивает Ох.

Она только головой кивает.

- Ну подожди, - говорит Ох. – Сейчас он к тебе выйдет.

Вот привёл он двенадцать молодцев и говорит:

- Ну, бабушка, выбирай, который твой сын.

Смотрела она, смотрела, а молодцы все на одно лицо – волос в волос, голос в голос, глаз в глаз и глядят как раз. Только одиннадцать молодцев глядят весело, а двенадцатый насупился, нахмурился, в землю уставился.

- А вот он мой сын, - говорит старушка и на него показывает.

Дивится Ох:

- Да почём же ты знаешь, что это твой сын?

- Как же не знать, голубчик ты мой, - говорит старушка, - ведь кровь-то своя.

- Ну что поделаешь, - говорит Ох, - бери, раз угадала. Твой это сын.

Рада старушка, ну прямо сказать нельзя как!

Пришли они домой.

А в доме хлебной крошки – и то нет. Нечем старушке угостить сына.

Видно, придётся нам с голоду пропадать, - плачет старушка.

- Погоди, матушка! – говорит сын. – Всё у нас будет, что надобно. Не зря же я три года уму-разуму набирался. Сейчас обернусь я конём, а ты веди меня в город и продавай за хорошую цену. Только, смотри, не забудь уздечку с меня снять. Уздечку никому не отдавай. А то и меня отдашь.

Тут вынул он какое-то зелье, сперва понюхал, потом вокруг себя побрызгал и враз обернулся конём. Да каким конём! Такого ещё на свете не бывало, да никогда и не будет.

Ноги у коня точёные, копыта золочёные, сбруя серебряная, уздечка шёлковая.

Привела его старушка в город на базар, а он копытом как топнет, как заржёт! Весь город всположился.

Сбежались отовсюду и купцы, и господа, и генералы, и мастеровые, - все конём любуются, налюбоваться не могут.

- Что, бабушка, продаёшь лошадь или купила? – спрашивают.

- Да продаю, извольте купить.

Вдруг, откуда ни возьмись, какой-то бородатый дядька подходит и говорит:

- Продай, бабушка, мне этого коня.

- А купи!

- Что возьмёшь?

- Давай пять тысяч. Только уговор – уздечка чтобы мне осталась.

- Да полно, бабушка, - говорит бородач. – К чему тебе уздечка без коня?

Торговался, торговался и выторговал себе уздечку. Выложил деньги, взял коня под уздцы и повёл.

А старуха домой пошла.

И взяло её по дороге раздумье.

«что же это я наделал? – сама себе говорит. – Ведь приказывал же мне сын с уздечкой не продавать, а я, дурная, хоть и знала, а уздечку отдала».

Тут и догадалась она:

«Не иначе, - думает, - как этот самый Ох и купил у меня коня, опять сына у меня взял».

И заплакала она горькими слезами.

Вот подходит она к деревне. Видит: возле трактира конь стоит, к крыльцу привязанный. И уж так узда на нём подтянута, что не может он, бедный, на месте стоять. Так и танцует у столба.

А конь увидел старушку и говорит вдруг человеческим голосом:

- Матушка моя милая, подойди ко мне поближе, скинь уздечку, отпусти меня на волю.

Испугалась старушка. Никогда она не слышала, чтобы конь человечьим голосом разговаривал.

- Да ты кто такой? – говорит старушка. – Боюсь я тебя!

А он в ответ:

- Матушка! Ведь я сын твой, ведь это меня ты на базар продавать водила.

Тут признала она его и горько заплакала:

- Виновата я перед тобой, не послушалась твоих слов!..

Потом сняла она с бедняги уздечку и отпустила на волю.

Вдруг выскочил на крыльцо сам Ох. А коня уже и не видать и не слыхать.

Бросился Ох за ним вдогонку. Прикинулся волком, по следу коня идёт. Вот-вот догонит. Да не догнал.

Конь охотником обернулся. Схватил охотник дубину и на волка пошёл. Вот-вот изловит. Да не изловил. Волк огнём обернулся, жжёт охотника, со всех сторон окружает, уйти не даёт.

Волк огнём, а охотник – водой прикинулся. Заливает вода огонь, тушит его, к земле прибивает. Да не сбил до конца – огонь щукой обернулся.

Бьёт щука по воде хвостом. Хочет разметать, разбрызгать воду. А брызги колючими ершами обернулись, снова в воду упали. Гоняется щука за ершами. А те только смеются: «Как щука ни быстра, а не возьмёшь ерша с хвоста!»

Тут скинулась щука мелким камнем, - сколько было у неё чешуек, столько и каменьев стало. Перебили те каменья всех ершей. Всех – да не совсем, один жив остался.

А этот один обернулся петухом и давай камешки дробить. Все как есть раздробил. Все – да не совсем, один цел остался. А этот один обернулся ястребом и – на петуха.

Да петух уже не петух, - могучий орёл в небе парит.

Как ударил орёл ястреба, тут ему и конец пришёл. На клочки разорвал его орёл, все косточки ему переломал. А потом обернулся парнем и пошёл домой к своей матушке.

И стали они жить-поживать, добра наживать.

Вот и сказка вся, дальше плесть нельзя!

 

1 ...

 

БЕЛОРУССКИЕ СКАЗКИ

 

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: